Фрагмент

Со всех сторон к громадному входу спешили различные сущности. Перебирали корнями деревья, огрызаясь и порыкивая шли звери, над головой носился сонм птиц. В самом проходе образовался затор —   застрял кит-кашалот. Задние усиленно проталкивали его вперед.

— Эй, поосторожнее! —  послышался окрик из-под ног.

— Ой, извините, —  Борис замер с поднятой ногой. —  Кто здесь?

— Не видишь, что ли!? Это я, плесень. Ходют тут всякие, наступают, прохода не дают!

— Не вижу, честно говоря. Слишком уж Вы малы.

— Мало того, что чуть не наступил, он еще оскорбляет! —  возмутился голос. —  Я —  мала!? Это хамство! Я буду жаловаться!

— Да не обращай ты внимания, —  потянул его за рукав Руслан. —  Знаю я таких. Им бы скандал устроить, погоношиться.

Борис осторожно переступил через невидимую плесень, и они двинулись к входу.

— Не толкайтесь! —  взывал кто-то на входе, —  все успеете, все попадут.

Но голос игнорировали. Всем хотелось пробиться вперед и успеть занять хорошее место. Кита наконец-то протолкнули вовнутрь, вслед за ним хлынул поток.

— Пробьемся! —  уверенно скомандовал Руслан, —  голову, главное, не потеряй! —   и друзья ринулись на абордаж.

Актовый зал представлял собой римский амфитеатр, похожий на земной Колизей, только больше размерами. Акустика была отличная, даже ругань с противоположной стороны доносилась отчетливо. Человеческий сектор, хоть и с трудом, но нашли. Устроились, положили головы на колени.

Шум, гам не утихал. Все спешили занять свободные места, кое—где возникали перепалки.

Наконец, затрубили иерихонские трубы. При таком невыносимом гуле невозможно было ни говорить, ни ругаться, потому шум быстро утих.

На арене появились наш ангел и человечек в старомодном сюртуке. Ангел оповестил:

— Начинаем очередной диспут на тему «Человек — самое совершенное творение на Земле». Сначала с докладом выступит многоуважаемый Чарльз Дарвин, вы его отлично знаете.

 Свист и крики прервали слова ангела.

— Да знаем! Достал уже! На мыло!

— Прении после доклада. Уважайте докладчика и аудиторию, —  пытался перекричать возгласы ангел. —  Предупреждаю, злостные нарушители будут удаляться из зала, —  в воздухе закружились какие—то твари, похожие на гигантских летучих мышей.

— Горгульи! —  зашептали в мгновенно притихшем зале.

— А что в раю делают горгульи? —  обратился Руслан к Борису. —  Ведь они из другой оперы.

— А хрен тут разберешься. Может, привлекли временно для охраны.

На арене появилась трибуна. Дарвин уютно устроился за ней и раскрыл внушительных размеров талмуд. По арене пронесся тихий стон.

— Похоже, доклад затянется надолго, —  прошептал Руслан.—  Попали!

— Терпи уж, —  шикнул Борис, —  раз пришли.

Доклад продолжался часа три. Слушатели откровенно игнорировали речь докладчика. Кто-то играл в «дурака». Деревья сонно опустили ветви, изредка роняя листья. Обезьяны усердно выискивали друг у друга насекомых в шерсти. Найденные отчаянно сопротивлялись, негодуя на вселенскую несправедливость, вопили о геноциде, взывали к толерантности, но безжалостно исчезали в пастях. Вокруг кашалота из-за его дурной привычки выпускать фонтан образовалось пустынное пространство. Бык жевал жвачку. Курица сидела на яйцах. Амебы делились. Медведь храпел, ему вторил Руслан. Кот лизал. Что делала в сумраке своего панциря черепаха, было неясно. Запасливая белка, стараясь не шуметь,  исподтишка грызла припрятанные за щеками орехи.